У нас гостила знакомая на этой неделе. Она краевед и библиотекарь со стажем, всю жизнь проработавшая в средней северной школе и это не диагноз, а судьба 
Сейчас она готовит к изданию книгу, но не о городе, а вместе с учениками они пишут воспоминания о дедах и прадедах..... Она и нам предложила сагитировать племянницу на это дело, потому, что услышала рассказ о нашем деде.
Но племянница сейчас в том возрасте, когда семейные ценности кажутся ветхой глупостью "времен Очакова и покорения Крыма...." и брат наотрез отказался даже звонить ей на эту тему.
А у меня детей нет и быть не может.....
Вот и уступила я напору мамы и её подруги
Написала, что помнила из наших задушевных разговоров о собственных родных
Мама и тетя долго читали - уточняли детали. Потом знакомая проверила и... увезла на своей флешке новую главу в книгу.
Выйдет ли эта книга? Не знаю!
Останется ли в ней эта глава? Не знаю...
Но тут хочу выложить эти воспоминания. Для себя. Для друзей. Для памяти
****
Светлана Каменских, 45 лет, г. Майкоп.
Мои мама и папа росли в больших семьях. У папы, кроме него, было еще семеро сестер и братьев, в доме мамы росли пятеро детей….
К сожалению, их всех Жизнь разбросала далеко-далеко по всему огромному СССР, сейчас мои дяди и тети даже живут в разных государствах почти без надежды увидеться, лишь звонками поздравляя друг друга в праздники.
Но в те редкие дни, когда счастливый случай сводит нашу родню за общим столом, чаще всего мы предаемся общим воспоминаниям и среди прочих звучат рассказы о их отцах и матерях. Я хочу поделиться здесь воспоминаниями о дедушке – отце моей мамы – Санникове Андрее Васильевиче.
От дедушки Андрея у меня осталось мало воспоминаний, я видела его в возрасте пяти-шести лет лишь один раз и он запомнился мне согнутой крючковатой темной и худой фигурой, честно сказать, при знакомстве меня сильно напугавшей, о чем сейчас я вспоминаю с улыбкой ведь были еще и внимательный взгляд, очень светло-выцветших глаз со старенького измятого в морщинки лица, серебряная колючесть реденькой щетинки и тихий голос «Ничего. Пусть она посидит со мной рядом»… И страшной высоты лавочка под огромным деревом, пронизанным солнечными лучами, на которой мне разрешили посидеть рядом с дедушкой, и с которой он помог мне сползти потом.
Дедушка Андрей тогда уже был не только стар, но и очень болен. Он умер 18 декабря 1978 года, и у меня просто не было физической возможности узнать дедушку ближе! Андрей Васильевич вернулся ко мне гораздо позже, в застольных рассказа моих теток Елены, Людмилы, Лидии и мамы Галины Андреевны и в их голосах звучал отзвуком его глуховатый, когда после еды в ответ на вежливое: «Спасибо!» хозяйка застолья шутливо приговаривала: «Папа говорил, сама ела!».
Именно эта фраза осталась в нашем доме от деда Андрея, а ещё тетя Людмила Андреевна (в замужестве Андреева), бережно сохранила дедушкины незаконченные мемуары, о его жизни и работе, которые тот начал писать в 1970 году и писал до своего ухода, и даже перепечатала и размножила их для своих сестер и брата.
Вот отрывок из них, самое подлинное – документальное! – свидетельство о военных годах.
… «Я, Санников Андрей Васильевич, родился 27 октября 1903 года в деревне Санники Частинского района Пермской области» так они начинаются, потом дедушка рассказывал о своем детстве и юности, в рамках этой книги я позволю себе краткий пересказ этой части мемуаров для связности мыслей.
Дедушка Андрей рос в многодетной семье, был очень любознательным, по совету учительницы его отдали учиться в сельскохозяйственную школу, потом он закончил Сарапульский сельскохозяйственный техникум. С 1 ноября 1925 года он работал главным агрономом Черновского районного отдела сельского хозяйства. Женился в 1927 году. Однажды, заготавливая сено в болотистой местности, промочил ноги, после чего, стали опухать суставы. Так в его жизни появилась болезнь, которая сопровождала его всю жизнь, так что во время Великой Отечественной войны он был вынужден остаться в тылу.
Он работал главным агрономом МТС (машинно-тракторной станции) и был членом комитета Черновского райкома партии, возглавлял сельскохозяйственный отдел. Дальше я привожу его воспоминания о жизни в годы военного лихолетья.
«22 июня 1941 года, воскресенье, тёплый солнечный день. Накал работы в сельском хозяйстве спал, посевная давно закончилась, сенокос ещё не начался, идёт вспашка пара и вывоз навоза. В этот день все отдыхали, веселились, кто как мог, и около двух часов дня праздничный настрой был ликвидирован одним словом «война». В этот день почти все рабочие и служащие собрались в контору МТС. Директор машинно-тракторной станции товарищ Лобанов из несгораемого шкафа достал секретный пакет, который разрешалось вскрывать только после объявления войны. В нём было указано, какую технику и в какой срок нужно передать военному ведомству. Предписывалось передать все гусеничные трактора, которые тянули два пятикорпусных плуга и за смену вспахивали 15-18 гектаров земли, а также трактористов в распоряжение военного ведомства. В тот же день я поехал в Развилы, снял трактор с пашни, пригнал машину в деревню под окно избы тракториста и дал ему один час на сборы. Сообщение о войне быстро узнала вся деревня и почти все, стар и млад, собрались около трактора у дома тракториста, который первый из деревни должен был ехать на войну на тракторе. Подошли два мужика- колхозника и стали рассуждать, что лучше бы было отдать всех лошадей, чем этого работягу-трактора. Тракторист по фамилии Варов Пётр годов 20, не женатый, так домой и не вернулся.
В МТС остались только колёсные трактора, трактористов еле хватало на одну смену. Пришлось срочно организовывать курсы трактористов и комбайнёров (комбайны в то время были прицепные: «Коммунар» и «Сталинец») и подбирать девушек- колхозниц и мальчишек- подростков. Трудно было работать бригадиром тракторных бригад, в которые вошли молодые трактористы, только что закончившие курсы. Заводить трактор самостоятельно не могут, а с перетяжки заводили по три человека верёвкой, один за ручку, а к ручке привязывали верёвку с двумя концами. При малейшей причине остановки трактора нужно было вызывать бригадира, поэтому бригадиры с поля не уходили. В каждой бригаде были передвижные вагончики, в которых трактористы отдыхали. В каждой бригаде был повар, который обеспечивал питание всей бригады. Если у кого-то случалась серьёзная поломка трактора или прицепного инвентаря, помогали устранять свободные от смены трактористы. Поэтому трактористы редко бывали дома, в основном, жили в вагончиках. Вследствие того, что тракторов в МТС стало меньше, старые кадры трактористов ушли на фронт, посевные работы растягивались до 15 июня, а уборку вели также долго, некоторые посевы овса убирали комбайном, не дожидаясь полной спелости.
Всё поступившее зерно от комбайнов и тракторных молотилок нужно было сушить. Круглые сутки в каждой деревне работали огневые сушилки.
Хлеб государству возили на лошадях женщины и старики. Колхозники, занятые на отвозке зерна государству, отдыхали только когда загружали зерно на телеги и кормили лошадей. Только из одного села Тойкино ходил обоз с зерном в райцентр Частые в количестве 50 лошадей. Несмотря на громадные трудности, план заготовок колхозы выполняли, оставалось зерно на посев и ежемесячно авансировали колхозников по выработанным трудодням за месяц. Колхозники не кушали чистого хлеба, очень часто в муку подмешивали картофельные очистки, а лепёшки пекли из коры деревьев, жёлудей, картофельных очисток и немного муки. Работникам тракторных бригад выдавали на день по килограмму печёного хлеба. Хоть и трудно было с хлебом, но от голода никто не умер.
Это результат героического труда колхозников и коллектива МТС. В такое трудное время давать фронту нужное количество хлеба и обеспечивать свои потребности, действительно было геройством.»….
Когда я в юности читала этот текст, он показался мне очень сухим, словно докладным и даже немного разочаровал, но можно простить это подростку, зачитывающемуся тогда мемуарами А. Дюма!
Зато воспоминания моих старших тетушек, переживших эти военные годы в возрасте подростковом, тете Лене (Елена Андреевна, в замужестве Алекси) в 1941 году исполнилось 9 лет, тете Лиде (Лидии Андреевне, в замужестве Борисова) было 11 лет, звучали гораздо живее и в них бабушка с дедушкой словно вновь были рядом.
Помню, тетя Лена рассказывала, как трудно было с едою в годы войны, как зимою ждали весны, когда на огородах полезет лист одуванчика и в лесу пойдет черемша! Бабушка пекла оладики из коры и очистков мерзлого картофеля для своих четырех дочек и сына, дяде Вале (Валентину Андреевичу Санникову сейчас живущему в Риге) было тогда 10 лет, а младшей Люсе (Людмиле Андреевне, в замужестве Андреевой) шел второй год, и от этой «диеты» на ногах у детей прорывали голодные язвы глубинной до кости….
В этом месте рассказа я перебила тетю Лену:
- Что?! Настоящие раны?!
Она засмеялась.
- Да. Они заросли лишь после войны, когда я уже школу закончила и в институт поступила, а следы до сих пор видны….
- Следы? – не поверила я – Где?!
И самая ухоженная из моих тетушек вытянула холеную, стройную ногу и показала мне на гладкой, загорелой коже несколько округлых шрамиков, чуть бледных и похожих на следы от ожогов:
- Вот. Тут были язвы, сочились сукровицей…. Болели сильно…. Ну, Люсе то, как самой младшей в оладики чуточку муки мешали, специально ей сберегали, чтобы было полегче выжить… – тетя Лена улыбалась воспоминаниям и рассказывала дальше.
...Бабушке было очень трудно с продуктами, хотя отец работал главным агрономом МТС (машинно-тракторной станции). Она много раз просила мужа: «Андрюша! Ведь дети с голоду пухнут! Ну, ты же имеешь возможность… Посевная идет… ну, хоть горсточку зерна в кармане принести можешь же!», вот только муж её был очень твердым и принципиальным мужчиной и ни разу просьбы не исполнил.
Хотя, когда однажды зимой пришлось дорезать ослабевшую от бескормицы лошадь и это мясо стали делить на нуждающихся Андрей Васильевич был в комиссии и принес домой аж… половину лошадиной головы! Нина Андреевна всплеснула руками: «Что другого куска для тебя не нашлось?!» и услышала в ответ привычную присказку мужа: «Другие живут ещё хуже.» Другие действительно жили и хуже, а мой дедушка Андрей НИКОГДА не использовал своего служебного положения свыше необходимого для работы.
И стыдился того, что он не на фронте. Хотя после войны говорил пару раз, что видимо не зря, заболев, остался в тылу.
И написал в своих мемуарах об этом.
…. «Мой приезд в Черновское на работу спас не только мою семью, но и семью Черемисиновых. Прожить в Воткинске с моей семьёй, не имея даже огорода, в годы войны был страшный риск и своевременный уход с работы Воткинского совхоза и устройство на работу в Черновское, как будто не я, а мой двойник говорил мне – делай так, будет лучше в деревне, как будто не я, а мой второй голос, голос моего двойника знал, что будет война, надо перебраться в деревню. Хотя я и не только, а многие другие не ожидали войну. Верна пословица: «Нет худа без добра».
Хотя описано это в мемуарах очень скромными словами и безо всякого пафоса, но дедушка Андрей имел право на это! В те далекие от нас годы войны, на несчастную полуголову забитой лошади, как и на весь дедушкин заработок кормились не только он сам с женою, а надо сказать, что моя бабушка, Нина Андреевна (в девичестве Архипова) в августе 1944 года родила ему пятого ребенка – мою маму! – но и родственницы ушедших на войну родичей со своими детьми!
Сейчас мне это трудно представить, но когда старшая сестра моей бабушки Глафира Андреевна Черемисинова поняла, что в городе Воткинске они с дочерью Диной умрут с голоду собралась и – пешком! – в 1943 году за 70 км. пошла в деревню к родне - она даже не сомневалась, что свояк их примет. От голода они так ослабели, что по словам тети Лиды: «Не дошли бы, но на их счастье с окраинных домов их увидели и помогли Дину донести к нам в дом», а тетя Люся добавляла «По рассказам мамы тетя Граня еле ковыляла на распухших ногах, с палочкой весь путь шла…». Дедушка Андрей принял их, все заботы о них взял на себя, ведь муж Грани, Черемисинов Панкратий Ефимович, был военным фельдшером на передовой. Панкратию Ефимовичу повезло выжить и вернуться домой со многими наградами, в том числе и с орденом «Красной Звезды». После войны он входил в состав комиссии, которая расследовала зверства фашистов в концлагерях. Старший сын тети Грани и дяди Пани – Евгений Панкратьевич во время войны был танкистом, как и отец награжден был «Красною Звездою» и вернулся домой после нескольких ранений…
Не только эти двое были дополнительной заботою деда! В те же годы его сестра, Санникова Екатерина Васильевна, с дочкой Катей и внучкой Людой так же покинувшие голодающий город пришли в семью брата. Муж Екатерины Васильевны был на войне. И Архипова Елизавета Васильевна, жена брата бабушки, тоже жили в этой огромной семье, так как их кормилец Архипов Виктор Андреевич был на фронте, командиром роты связистов.
Вот на сколько ртов – и поровну! – делилось продуктовое, военное и более чем скромное довольствие, а так же все, что совместными усилиями выращивалось на огороде и собиралось в лесу детьми, ибо взрослым было не до грибов и ягод.
Тем и выжил наш большой род во время войны: порядочностью деда Андрея, добротою бабушки Нины, их привычкой отдавать людям только самое лучшее из того, что они имеют.
Иногда мне кажется, что наше благополучие, даже в самых тяжёлых житейских ситуациях, оплачено моими предками этой золотой монетой их душевного труда и чистоты духа, пронесённой сквозь годы сталинских репрессий, о которых сейчас столько пишут, поливая грязью целые поколения…
А ведь в них жило немало людей, похожих на мою бабушку и деда. Я их считаю, отличными людьми и мы храним их в памяти именно такими!
Сейчас она готовит к изданию книгу, но не о городе, а вместе с учениками они пишут воспоминания о дедах и прадедах..... Она и нам предложила сагитировать племянницу на это дело, потому, что услышала рассказ о нашем деде.
Но племянница сейчас в том возрасте, когда семейные ценности кажутся ветхой глупостью "времен Очакова и покорения Крыма...." и брат наотрез отказался даже звонить ей на эту тему.
А у меня детей нет и быть не может.....
Вот и уступила я напору мамы и её подруги
Написала, что помнила из наших задушевных разговоров о собственных родных Мама и тетя долго читали - уточняли детали. Потом знакомая проверила и... увезла на своей флешке новую главу в книгу.
Выйдет ли эта книга? Не знаю!
Останется ли в ней эта глава? Не знаю...
Но тут хочу выложить эти воспоминания. Для себя. Для друзей. Для памяти
****
Светлана Каменских, 45 лет, г. Майкоп.
Мои мама и папа росли в больших семьях. У папы, кроме него, было еще семеро сестер и братьев, в доме мамы росли пятеро детей….
К сожалению, их всех Жизнь разбросала далеко-далеко по всему огромному СССР, сейчас мои дяди и тети даже живут в разных государствах почти без надежды увидеться, лишь звонками поздравляя друг друга в праздники.
Но в те редкие дни, когда счастливый случай сводит нашу родню за общим столом, чаще всего мы предаемся общим воспоминаниям и среди прочих звучат рассказы о их отцах и матерях. Я хочу поделиться здесь воспоминаниями о дедушке – отце моей мамы – Санникове Андрее Васильевиче.
От дедушки Андрея у меня осталось мало воспоминаний, я видела его в возрасте пяти-шести лет лишь один раз и он запомнился мне согнутой крючковатой темной и худой фигурой, честно сказать, при знакомстве меня сильно напугавшей, о чем сейчас я вспоминаю с улыбкой ведь были еще и внимательный взгляд, очень светло-выцветших глаз со старенького измятого в морщинки лица, серебряная колючесть реденькой щетинки и тихий голос «Ничего. Пусть она посидит со мной рядом»… И страшной высоты лавочка под огромным деревом, пронизанным солнечными лучами, на которой мне разрешили посидеть рядом с дедушкой, и с которой он помог мне сползти потом.
Дедушка Андрей тогда уже был не только стар, но и очень болен. Он умер 18 декабря 1978 года, и у меня просто не было физической возможности узнать дедушку ближе! Андрей Васильевич вернулся ко мне гораздо позже, в застольных рассказа моих теток Елены, Людмилы, Лидии и мамы Галины Андреевны и в их голосах звучал отзвуком его глуховатый, когда после еды в ответ на вежливое: «Спасибо!» хозяйка застолья шутливо приговаривала: «Папа говорил, сама ела!».
Именно эта фраза осталась в нашем доме от деда Андрея, а ещё тетя Людмила Андреевна (в замужестве Андреева), бережно сохранила дедушкины незаконченные мемуары, о его жизни и работе, которые тот начал писать в 1970 году и писал до своего ухода, и даже перепечатала и размножила их для своих сестер и брата.
Вот отрывок из них, самое подлинное – документальное! – свидетельство о военных годах.
… «Я, Санников Андрей Васильевич, родился 27 октября 1903 года в деревне Санники Частинского района Пермской области» так они начинаются, потом дедушка рассказывал о своем детстве и юности, в рамках этой книги я позволю себе краткий пересказ этой части мемуаров для связности мыслей.
Дедушка Андрей рос в многодетной семье, был очень любознательным, по совету учительницы его отдали учиться в сельскохозяйственную школу, потом он закончил Сарапульский сельскохозяйственный техникум. С 1 ноября 1925 года он работал главным агрономом Черновского районного отдела сельского хозяйства. Женился в 1927 году. Однажды, заготавливая сено в болотистой местности, промочил ноги, после чего, стали опухать суставы. Так в его жизни появилась болезнь, которая сопровождала его всю жизнь, так что во время Великой Отечественной войны он был вынужден остаться в тылу.
Он работал главным агрономом МТС (машинно-тракторной станции) и был членом комитета Черновского райкома партии, возглавлял сельскохозяйственный отдел. Дальше я привожу его воспоминания о жизни в годы военного лихолетья.
«22 июня 1941 года, воскресенье, тёплый солнечный день. Накал работы в сельском хозяйстве спал, посевная давно закончилась, сенокос ещё не начался, идёт вспашка пара и вывоз навоза. В этот день все отдыхали, веселились, кто как мог, и около двух часов дня праздничный настрой был ликвидирован одним словом «война». В этот день почти все рабочие и служащие собрались в контору МТС. Директор машинно-тракторной станции товарищ Лобанов из несгораемого шкафа достал секретный пакет, который разрешалось вскрывать только после объявления войны. В нём было указано, какую технику и в какой срок нужно передать военному ведомству. Предписывалось передать все гусеничные трактора, которые тянули два пятикорпусных плуга и за смену вспахивали 15-18 гектаров земли, а также трактористов в распоряжение военного ведомства. В тот же день я поехал в Развилы, снял трактор с пашни, пригнал машину в деревню под окно избы тракториста и дал ему один час на сборы. Сообщение о войне быстро узнала вся деревня и почти все, стар и млад, собрались около трактора у дома тракториста, который первый из деревни должен был ехать на войну на тракторе. Подошли два мужика- колхозника и стали рассуждать, что лучше бы было отдать всех лошадей, чем этого работягу-трактора. Тракторист по фамилии Варов Пётр годов 20, не женатый, так домой и не вернулся.
В МТС остались только колёсные трактора, трактористов еле хватало на одну смену. Пришлось срочно организовывать курсы трактористов и комбайнёров (комбайны в то время были прицепные: «Коммунар» и «Сталинец») и подбирать девушек- колхозниц и мальчишек- подростков. Трудно было работать бригадиром тракторных бригад, в которые вошли молодые трактористы, только что закончившие курсы. Заводить трактор самостоятельно не могут, а с перетяжки заводили по три человека верёвкой, один за ручку, а к ручке привязывали верёвку с двумя концами. При малейшей причине остановки трактора нужно было вызывать бригадира, поэтому бригадиры с поля не уходили. В каждой бригаде были передвижные вагончики, в которых трактористы отдыхали. В каждой бригаде был повар, который обеспечивал питание всей бригады. Если у кого-то случалась серьёзная поломка трактора или прицепного инвентаря, помогали устранять свободные от смены трактористы. Поэтому трактористы редко бывали дома, в основном, жили в вагончиках. Вследствие того, что тракторов в МТС стало меньше, старые кадры трактористов ушли на фронт, посевные работы растягивались до 15 июня, а уборку вели также долго, некоторые посевы овса убирали комбайном, не дожидаясь полной спелости.
Всё поступившее зерно от комбайнов и тракторных молотилок нужно было сушить. Круглые сутки в каждой деревне работали огневые сушилки.
Хлеб государству возили на лошадях женщины и старики. Колхозники, занятые на отвозке зерна государству, отдыхали только когда загружали зерно на телеги и кормили лошадей. Только из одного села Тойкино ходил обоз с зерном в райцентр Частые в количестве 50 лошадей. Несмотря на громадные трудности, план заготовок колхозы выполняли, оставалось зерно на посев и ежемесячно авансировали колхозников по выработанным трудодням за месяц. Колхозники не кушали чистого хлеба, очень часто в муку подмешивали картофельные очистки, а лепёшки пекли из коры деревьев, жёлудей, картофельных очисток и немного муки. Работникам тракторных бригад выдавали на день по килограмму печёного хлеба. Хоть и трудно было с хлебом, но от голода никто не умер.
Это результат героического труда колхозников и коллектива МТС. В такое трудное время давать фронту нужное количество хлеба и обеспечивать свои потребности, действительно было геройством.»….
Когда я в юности читала этот текст, он показался мне очень сухим, словно докладным и даже немного разочаровал, но можно простить это подростку, зачитывающемуся тогда мемуарами А. Дюма!
Зато воспоминания моих старших тетушек, переживших эти военные годы в возрасте подростковом, тете Лене (Елена Андреевна, в замужестве Алекси) в 1941 году исполнилось 9 лет, тете Лиде (Лидии Андреевне, в замужестве Борисова) было 11 лет, звучали гораздо живее и в них бабушка с дедушкой словно вновь были рядом.
Помню, тетя Лена рассказывала, как трудно было с едою в годы войны, как зимою ждали весны, когда на огородах полезет лист одуванчика и в лесу пойдет черемша! Бабушка пекла оладики из коры и очистков мерзлого картофеля для своих четырех дочек и сына, дяде Вале (Валентину Андреевичу Санникову сейчас живущему в Риге) было тогда 10 лет, а младшей Люсе (Людмиле Андреевне, в замужестве Андреевой) шел второй год, и от этой «диеты» на ногах у детей прорывали голодные язвы глубинной до кости….
В этом месте рассказа я перебила тетю Лену:
- Что?! Настоящие раны?!
Она засмеялась.
- Да. Они заросли лишь после войны, когда я уже школу закончила и в институт поступила, а следы до сих пор видны….
- Следы? – не поверила я – Где?!
И самая ухоженная из моих тетушек вытянула холеную, стройную ногу и показала мне на гладкой, загорелой коже несколько округлых шрамиков, чуть бледных и похожих на следы от ожогов:
- Вот. Тут были язвы, сочились сукровицей…. Болели сильно…. Ну, Люсе то, как самой младшей в оладики чуточку муки мешали, специально ей сберегали, чтобы было полегче выжить… – тетя Лена улыбалась воспоминаниям и рассказывала дальше.
...Бабушке было очень трудно с продуктами, хотя отец работал главным агрономом МТС (машинно-тракторной станции). Она много раз просила мужа: «Андрюша! Ведь дети с голоду пухнут! Ну, ты же имеешь возможность… Посевная идет… ну, хоть горсточку зерна в кармане принести можешь же!», вот только муж её был очень твердым и принципиальным мужчиной и ни разу просьбы не исполнил.
Хотя, когда однажды зимой пришлось дорезать ослабевшую от бескормицы лошадь и это мясо стали делить на нуждающихся Андрей Васильевич был в комиссии и принес домой аж… половину лошадиной головы! Нина Андреевна всплеснула руками: «Что другого куска для тебя не нашлось?!» и услышала в ответ привычную присказку мужа: «Другие живут ещё хуже.» Другие действительно жили и хуже, а мой дедушка Андрей НИКОГДА не использовал своего служебного положения свыше необходимого для работы.
И стыдился того, что он не на фронте. Хотя после войны говорил пару раз, что видимо не зря, заболев, остался в тылу.
И написал в своих мемуарах об этом.
…. «Мой приезд в Черновское на работу спас не только мою семью, но и семью Черемисиновых. Прожить в Воткинске с моей семьёй, не имея даже огорода, в годы войны был страшный риск и своевременный уход с работы Воткинского совхоза и устройство на работу в Черновское, как будто не я, а мой двойник говорил мне – делай так, будет лучше в деревне, как будто не я, а мой второй голос, голос моего двойника знал, что будет война, надо перебраться в деревню. Хотя я и не только, а многие другие не ожидали войну. Верна пословица: «Нет худа без добра».
Хотя описано это в мемуарах очень скромными словами и безо всякого пафоса, но дедушка Андрей имел право на это! В те далекие от нас годы войны, на несчастную полуголову забитой лошади, как и на весь дедушкин заработок кормились не только он сам с женою, а надо сказать, что моя бабушка, Нина Андреевна (в девичестве Архипова) в августе 1944 года родила ему пятого ребенка – мою маму! – но и родственницы ушедших на войну родичей со своими детьми!
Сейчас мне это трудно представить, но когда старшая сестра моей бабушки Глафира Андреевна Черемисинова поняла, что в городе Воткинске они с дочерью Диной умрут с голоду собралась и – пешком! – в 1943 году за 70 км. пошла в деревню к родне - она даже не сомневалась, что свояк их примет. От голода они так ослабели, что по словам тети Лиды: «Не дошли бы, но на их счастье с окраинных домов их увидели и помогли Дину донести к нам в дом», а тетя Люся добавляла «По рассказам мамы тетя Граня еле ковыляла на распухших ногах, с палочкой весь путь шла…». Дедушка Андрей принял их, все заботы о них взял на себя, ведь муж Грани, Черемисинов Панкратий Ефимович, был военным фельдшером на передовой. Панкратию Ефимовичу повезло выжить и вернуться домой со многими наградами, в том числе и с орденом «Красной Звезды». После войны он входил в состав комиссии, которая расследовала зверства фашистов в концлагерях. Старший сын тети Грани и дяди Пани – Евгений Панкратьевич во время войны был танкистом, как и отец награжден был «Красною Звездою» и вернулся домой после нескольких ранений…
Не только эти двое были дополнительной заботою деда! В те же годы его сестра, Санникова Екатерина Васильевна, с дочкой Катей и внучкой Людой так же покинувшие голодающий город пришли в семью брата. Муж Екатерины Васильевны был на войне. И Архипова Елизавета Васильевна, жена брата бабушки, тоже жили в этой огромной семье, так как их кормилец Архипов Виктор Андреевич был на фронте, командиром роты связистов.
Вот на сколько ртов – и поровну! – делилось продуктовое, военное и более чем скромное довольствие, а так же все, что совместными усилиями выращивалось на огороде и собиралось в лесу детьми, ибо взрослым было не до грибов и ягод.
Тем и выжил наш большой род во время войны: порядочностью деда Андрея, добротою бабушки Нины, их привычкой отдавать людям только самое лучшее из того, что они имеют.
Иногда мне кажется, что наше благополучие, даже в самых тяжёлых житейских ситуациях, оплачено моими предками этой золотой монетой их душевного труда и чистоты духа, пронесённой сквозь годы сталинских репрессий, о которых сейчас столько пишут, поливая грязью целые поколения…
А ведь в них жило немало людей, похожих на мою бабушку и деда. Я их считаю, отличными людьми и мы храним их в памяти именно такими!
-
-
19.08.2012 в 21:17Это дедушка Андрей в 30-х годах, со своей первой женой бабушкой Клавой.
-
-
19.08.2012 в 21:35Средняя Клавдия вышла по любви замуж и родив троих детей умерла от туберкулеза в 1937-ом. А перед смертью она позвала свою младшую и тогда незамужнюю сестру-комсомолку и сказала примерно так: "Не оставляй моих детей! Не хочу, чтобы они росли сиротами и мачехи им не хочу! Обещай, что выйдешь за Андрея замуж после моей смерти и вырастишь их....".
Для меня сегодняшней это звучит дикостью! Просить младшую сестренку идти замуж за собственного вдовца! Я бы с радостью растила племянниц и племянника до совершеннолетия, но замуж идти?! На всю жизнь... Не согласилась бы ни за что.
А вот моя бабушка Нина - комсомолка! - была воспитана иначе
На этом фото Нина по середине. Сестры Архиповы. Тоже 30-е, точнее не помнит никто.
-
-
19.08.2012 в 21:52-
-
19.08.2012 в 21:53-
-
21.08.2019 в 02:49-
-
21.08.2019 в 21:25Компания Стройоптторг занимается продажей: лист рифлёный, дюралевый лист, алюминиевый лист, пруток, дюралевый пруток, проволока, шина, чушка. Причем цена на прокат недорогая. Звоните или заходите на наш официальный сайт.
-
-
02.12.2019 в 19:23от производителя по цене ниже тысячи.
Корпус из литого алюминия, линза из боросиликатного стекла КСС Ш,
мощность 52Вт, высокая светоотдача. Гарантия и сервис в РФ.